Когда Америка услышал голос Ивана, захотелось провалиться под землю. Нет, правда. Не так, как люди хотят - в шутку, а просто..просто пойти и закопать себя.
Кевина, пока Альфред думал, кто-то отодрал и прогнал, напротив уже стоял Ваня, который мило улыбался.
Ну всё, начинается.
Что именно начинается, блондин так и не знал, но на его взгляд это обязательно должно быть страшно и кроваво, как в настоящих фильмах ужасов.
- Дорогой, ты забыл ключи, -  сказав это, Брагинский вложил в руку Джонса ключи и поцеловал его в щеку.
- Ну что же ты такой рассеянный, малыш? Так же и потеряться не долго, - Ма-малыш?! Я - малыш?! Мне не послышалось?! Он вообще уже что ли тронулся?... - Простите его, если он вас побеспокоил.
Выходит, эта бабуля наблюдала за тем, как... Твою ж..дивизию!
Почему Россия так ведет себя со мной?!
Альфред схватил за руку Ивана и затащил того в туалет, закрыв дверь на защелку.
- Черт тебя побери, что ты делаешь?! Какой я тебе "малыш"? Ты вообще что ли с ума сошел?

- Я-то еще нормально себя веду, а вот ты... Это еще более странно, когда один парень заталкивает другого в кабинку туалета. Знаешь, а на кровати удобнее, хотя, экспериментировать никогда не поздно.
- Пф! Найди себе для этого какую-нибудь вертихвостку с четвертым размером груди!
Но Иван видимо Джонса даже не слушал:
- Точно! Я понял! Тебя надо было оставить с тем, как его там... Кевином! Да? Ты же так легко ему отдался, буквально пару секунд сопротивлялся, а потом расслабился и начал получать удовольствие. И после этого ты меня еще называешь геем. А сам-то! Сколько смеху-то будет, когда я расскажу Франциску. Наш герой - гей! Моя пришла пора смеяться, дорогой.
Молча выслушав всё это, Джонс шумно выдохнул и прикрыл глаза.
- Ванюш, ПОСЛЕ этого я тебя НЕ НАЗЫВАЛ геем, ясно? И, прекрати пожалуйста ликовать, свой победный танец ты сможешь станцевать передо мной и позже. Я тебя о другом спрашиваю, - Джонс приподнял лицо соседа за подбородок, уставившись на Брагинского в надежде услышать адекватный ответ.
Как же меня бесит его поведение. Вечно ко всем и всему относится с сарказмом. Удивляюсь, что ему еще никто не врезал, - думал тем временем Альфред.

- А о чем ты меня спрашиваешь, стоя в кабинке туалета и придерживая пальцами мой подбородок? Целовать собрался? - во взгляде Ивана ясно читалось удивление.
- Я пытаюсь заставить тебя меня слушать хотя бы секунду. Но ты даже не пытаешься. Поцеловать? А почему бы и нет? - Альфред, что ты делаешь. Остановись. - Может хотя бы так я до тебя достучусь?
Максимально близко оказавшись рядом, Америка коснулся своими губами губ Ивана, затем медленно начал целовать русского, то оттягивая, то посасывая нижнюю губу. Рука в этот момент поглаживала по щеке остолбеневшего Брагинского. Спустя несколько секунд американец через силу оторвался.
- Больше не называй меня уменьшительно-ласкательными именами. И, видишь? Я чему-то научился у того парня, - Джонс быстро отстранился от Вани и ушел. Точнее, нет, даже убежал. На улицу, в одной футболке, задыхаясь и понимая, что потом ему нехило достанется. Или же нет, но последствия будут необратимыми.
А я не жалею.
Ни капли не жалею.

От прогулки, которая вроде бы должна пойти на пользу, дать остыть голове, стало только ещё хуже, так как на улице было -25°, а парень в одних летних бриджах и футболке. Прохожие изредка поглядывали на него, как на сумасшедшего. Спустя полчаса охрипло горло, появился насморк и, кажется, начинала подниматься температура - закружилась голова.
Надеюсь, что ему сейчас весело, - хмыкнув, подумал Джонс. Он примерно предполагал дальнейшее развитие событий, - обалдеть как круто. И мне жить с ним ещё целую неделю...
С губ сорвался обреченный вздох, Америка развернулся по направлению к отелю и быстро зашагал.
Блондину пришлось прочувствовать на себе жалостливые взгляды многих работников отеля, которые встретились ему на пути. Но сейчас важнее было добраться до своего номера, где его никто не будет беспокоить. Ну, почти никто.
Когда он открыл дверь, все надежды на спокойный сон рухнули. На единственной кровати комнаты горничная "обслуживала" Ивана и уже почти разделалась с ремнем.
- Мадам, ведь я правильно понимаю? Вы уже не леди. Боюсь, мадам, Вам придётся покинуть этот номер, - наклонив голову, Джонс обратился к русскому, - на будущее: в следующий раз, если захочешь повеселиться, выбирай другое место. Здесь единственная кровать и сегодня моя очередь её занимать, а ты приводишь сюда кого-то! У тебя совесть вообще есть? - тем временем девушка поправила юбки и вышла вон, - мне очень жаль, - улыбнулся напоследок Альфред, как только мог - из-за стучащих зубов это было не совсем удобно, и закрыл дверь.
- Забудь, что было сегодня, - с лица американца сползла улыбка, в глазах как-то потускнело, и ноги подкосились, из-за чего парень чуть не навернулся по дороге к креслу.
Заснуть, заснуть и не вспоминать этот хренов день больше никогда...
Если бы я мог, я бы напился.. Если бы я мог... Но ноги еле ходят, хоть прям тут, на полу ложись.
Как же я устал..., - сняв очки, Америка протер как следует глаза и сел в кресло. В помещении было не очень тепло, как ему казалось, и он поджал ноги, обняв колени.
Больше никогда ни к кому не притронусь.

-... Она сама пришла в номер, разбудила меня, а потом набросилась. Хочешь верь, хочешь нет, но так оно и было.
- Я поверю тебе.
Ведь у меня нет причин не делать этого.
Тело охватило ощущение беспомощности, веки так норовились побыстрее закрыться, заставить погрузиться в глубокий сон. Но этого не произошло. Иван взял на руки Альфреда и переложил на кровать.
- Что ты делаешь? - сонно пробормотал Джонс, зевая. Его тут же накрыли одеялом.
- В следующий раз чтобы не выходил на улицу в такой легкой одежде.
- Я не выдержал такого напряжения, поэтому и убежал. Тогда мне было наплевать. Я хотел, чтобы ты не сердился на меня...
Америка наблюдал за Россией. Он не понимал, как смог такое сказать человеку, которого ранее ненавидел. Ненавидел за то, что тот такой сильный. Он-то умеет контролировать себя и других, если понадобиться. А ты, Альфред, ты умеешь? Нет, ты всегда высказываешь то, что думаешь.
Вряд ли война меж Америкой и Россией развязалась из-за того, что кто-то захотел расширить свою территорию. Боюсь, тут нечто иное, что касается лишь этих двоих.
- Держи, пей потихоньку, а я пока таблетки поищу. И да, вот. Только аккуратней с ним. Все же сестра связала.
В руках американца оказалась кружка ромашкового чая, на шее - шарф Ивана. Кончики пальцев приятно покалывало от неожиданно нагрянувшего тепла. Альфред отпил немного и застыл на мгновение, увидев настоящую улыбку России. В том, что она настоящая Америка не сомневался - сердце подсказывало.
Значит ли это, что ты сокращаешь километры между нами? - блондин дотронулся до мягкого вязаного шарфа, который так грел горло, - Я очень хочу в это верить... Но я опять тебя не понимаю, Ваня.

Dejen ya de estar en el pasado
mirenme soy una mujer
no estaré por siempre a su lado
cuidenme o me van perder
- Злился? Я был в шоке, других эмоций я не мог испытывать. Тебе плевать, а другие потом переживать будут, Артур, Метью...
- Из-за меня нечего переживать.
Со мной всё всегда в порядке.
Как-то даже грустно стало. Американец поспешно отвел взгляд, не хотелось встречаться с русским глазами. Не то потом от расспросов никуда не денешься.
В последнее время Артур отдалился от Альфреда из-за большого количества работы. Ему нужно уладить некоторые мелочи с Францией, заключить договор с правительством Индии... И это вечное "Прости, дела" уже просто довело до белого коления. Один раз Джонс, не совладав с собой, разбил телефон о кирпичную стену. После этого инцидента было принято решение навсегда перечеркнуть всякие надежды по поводу "а может быть всё ещё образуется". Это далось парню с трудом, ведь не так просто заставить сердце замолчать, когда оно стремится туда, в Лондон, к родному человеку. Но спустя несколько месяцев Америка остыл. И в памяти возникали лишь иногда неясные отрывки из прошлого, место действия которых было трудно воспроизвести заново. Джонс в этом не очень нуждался, поэтому после двух-трех минут размышлений, смело забрасывал бесполезное занятие.
А сейчас, лежа на кровати гостиничного номера, он думал о том, сколько сил потратил на то, чтобы все вернуть. И правда, какой же ты дурак, Альфред! Очнись...
- Вот, держи... Это антибиотик, завтра должно стать лучше, - голос Ивана слегка растормошил раскисшего американца, напоминая о том, что он тут не совсем один.
- Спасибо.., - тихо пробормотав, блондин проглотил одну таблетку.
- Если можно, я лягу где-нибудь в ногах? Мешаться не буду, просто моя спина обычно не выдерживает ночи в кресле, - Россия подсел ближе, на его губах застыла слегка виноватая улыбка, - Согрелся? Что-нибудь еще нужно?
- Ляжешь рядом. Я пинаюсь по ночам, скину тебя с кровати, руку или ногу отшибешь, еще этого не хватало... Нет, ничего больше не надо, - голос стал резко сиплым, позже и вовсе пропал.
Боли в горле становились все сильнее.

Ohoh ohoh (I'll eat you up)
Ohoh ohoh (So yum yum)
Ohoh ohoh (Can't get enough)
- Почему это? Вдруг осложнение будет или еще что? Да и вообще, странный ты. Всегда будут те, кто переживает, волнуется за тебя, - на такое заявление блондин смог лишь усмехнуться.
Тем временем Иван нашел в шкафу одеяло и пристроился рядом. Альфред перевел на него внимательный, изучающий взгляд.
- Хватит в мыслях витать. Давай допивай чай и спать. Тебе нужен отдых. Спокойной ночи, - сказал, как отрезал, Ванечка и начал тщательно затыкать открытые щели из под одеяла. Но не смотря на это, так и не смог закрыть светящиеся пятки американца. А больной за этим всё наблюдал. Взгляд скользнул от губ до кистей рук. Можно было сказать, пациент доволен.
Когда Иван уже собрался перевернуться на другой бок, Джонс остановил его за плечо, прошептав одними губами "Thank you", и поцеловал в щеку. Брагинский приземлился на подушку и тут же отвернулся.
Вскоре они оба заснули.
Утро, 9:45.
Открыв правый глаз, Альфред сначала подумал, что он спит, потому что его нос упирался в макушку России, а местоположение рук было пока хоть и не вычислено, но оно явно превышало всякие нормы приличия. Поэтому парень поспешил убрать свои лапы с торса соседа "похоже-теперь-не-только-комнаты".
- Апчхи! - американец неожиданно даже для себя чихнул и отлетел назад, не сохранил равновесие и грохнулся на пол.
Отличное утро, ничего не скажешь.

Срезали расстояния,
Одно на двоих желание.
Теперь уходим, уходим по одному,
А, знаешь, один я вряд ли смогу...
Кажется, Иван проснулся.
- Доброе утро. Спина что ль заболела или чего? Кстати! Ты не слышал грохота, а то я проснулся из-за него, кажется.
Америка пожал плечами и показал жестом, что не совсем способен сейчас хоть что-то сказать. Осторожно встав с пола, он ощутил легкое головокружение, но устоял на ногах.
Ваня чему-то улыбался, видимо, спросонья, обнимал подушку. А Альфреду хотелось застрелиться - голова разболелась так, как будто всю ночь пил, не просыхая.
Твою дивизию, угораздило же меня заболеть!
Американец сел за ноутбук и стал что-то набирать на клавиатуре. Через пару секунд он повернул монитор так, чтобы Россия видел сообщение:
"Доброе утро! ;D Поднимайся, пора вставать. Думаю, тебе не стоит сидеть весь день тут, так что погуляй, развейся."
Брагинский что-то пробормотал себе под нос вроде:
- Одному скучно...мм, - и уткнулся носом в подушку.
Ну найди себе кого-нибудь! Но только здесь не сиди, заразишься ещё! Пффф...

Сбоку раздалось громкое "АПЧХИ!!" и Иван свалился прямо на Альфреда. Благо американец поймал того, ещё не хватало, чтобы они вместе со стулом упали. А хотя, одним синяком больше, одним меньше. Какая, собственно, разница?
- Ну вот..., - с обидой пробурчал Россия и шмыгнул носом.
Супер. Просто класс. Ваня заболел. Теперь отпуск у обоих полетел к чертям. И как теперь его лечить?
Джонс приподнял голову Брагинского и заставил того открыть рот.
- Горло красное, - одними губами констатировал факт Альфред, - как лечиться будем?
Сейчас ему не хватало только белого халата и очков для полного сходства с молодым отоларингологом. Блондин обворожительно улыбнулся и похлопал по плечу бедного друга.
Приплыли.
Ничего не оставалось делать, нужно было уложить больного в постель и дать ему нужный уход и заботу. Что Америка и сделал. Одевшись потеплее, он сбегал в аптеку за лекарствами, в магазин за продуктами, за цветами...
Зачем цветы? Мелочь, а приятно.
По возвращению домой он тут же заварил Ване чай с малиной, поставил в вазу цветы и отправился готовить обед. Кухня в номере была маленькая, но зато уютная. Многого Америке было не надо.

- Oh my!
Feels just like I don't try
Looks so good I might die
All I know is everybody loves me, - было слышно, как заиграла музыка, как громко запел Иван. Альфреду нравился такт песни, что сейчас играла на ноутбуке. Губы сами по себе начинали шевелится, вспоминая припев. Стало веселее. Пока американец готовил суп, резал салат и запекал курицу в духовке, сменилось много песен. А Ваня всё пел и пел. Джонсу ничего не оставалось, как только в процессе двигаться в такт.
Было скучно.
Спустя полтора часа Америка выглянул из-за двери кухни.
- Пойдем со мной, - он сделал жест рукой, приглашая. Русский встал с кровати и поковылял на кухню, Альфред последовал за ним, прихватив с собой свой ноутбук.
На столе уже все было готово и разложено, как полагается. Чайник только что подогрелся. Джонс усадил Ивана за стол, сам сел напротив. Пожелав приятного аппетита, он приступил к трапезе.
Сделал вроде бы всё, как надо, не пережарил, не недожарил. С супом тоже всё в порядке... Надеюсь, ему понравится моя стряпня..
Альфред чувствовал, как кружилась голова и болело горло. Но надо держаться.

- Неплохо. Ты какой раз готовишь? - спросил Ваня, но в дверь кто-то постучал. Судя по частоте ударов, нежданный гость явно был из нетерпеливых.
Альфред, поднимаясь из стола, мельком глянул на выражение лица России и отметил про себя, что суп вышел, мягко говоря, не очень. Про это лучше поинтересоваться потом.
- Альфред, ты в номере? - голос оказался весьма знакомым.
Стоило американцу выйти с кухни, как его тут же крепко обняли, да так, что бедняге нечем стало дышать. По запаху одеколона исходящему от футболки Джонс сразу понял, что это Кевин.
Спустя несколько секунд Альфреда таки отпустили, после чего тот шумно выдохнул и улыбнулся гостю.
Ну и что же тебя сюда привело, мой принц на белом коне, благодаря которому я познал самого себя?
- Вот, - в руках Америки оказался букет из красных роз, - это тебе. Может, сходим куда-нибудь? Заодно развеешься!
Альфред взял со столешницы гарнитура ноутбук и, напечатав "Я заболел и не могу разговаривать ВООБЩЕ", повернул его в сторону Кевина. Тот быстро прошелся глазами по буквам и улыбнулся.
- Ну, на этот случай у нас есть ресторан и..., - Джонс тут же напечатал ответ "Я не могу оставить Ивана, он тоже болеет."
- Ну..., - растерялся даже как-то бедный парень, - хорошо, тогда в следующий раз?
Американец победно улыбнулся и кивнул.
После того, как Альфред ловко выставил Кевина за дверь, последовал вздох облегчения. Ваня сидел на своем месте и внимательно смотрел на медленно скатившегося по стенке довольного американца с букетом роз.
Он, конечно, милый... но сейчас я действительно не могу.

Tell me that you want me
Tell me that you need me
Tell me 'cause I'd like to know
    Мне немного неловко от таких ухаживаний, - букет роз оказался уже в вазе с водой, - как мне вести себя дальше? И правильно ли это - сразу же отвечать взаимностью случайному знакомому? Почему у Вани на переносице вдруг появилась морщинка? Он сердится на что-то? Но из-за чего? Быть может, из-за супа, ведь он вышел не таким уж и вкусным, как того хотелось... Или из-за салата. Вполне вероятно, что я мог пересолить. Он что-то начал говорить, кажется?
- ...не впервой болеть. Все нормально будет, - вещал тем временем Россия.
    Как я понимаю, это был акт пожертвования собой ради моего вселенского счастья? Мда, видимо моя улыбка и впрямь слишком глупая. На неё все так реагируют - начинают говорить что-то занудное вроде тирады. Боже мой, хоть бы один смог придумать что-то умнее чем "Так как ты себя ведёшь, сказывается блаблабла работе, репутации, твоем имидже блаблабла и да, Альфред, принеси мне кофе". Последнее было сказано по теме. Нет, я не приносил кофе. Хотя, был один раз, когда меня отколотил свирепый байкер из-за того, что я случайно задел его мотоцикл! Нет, ну подумаешь, какая-то рухлять разлетелась вдребезги, попав под камаз, разве из-за этого стоит так переживать? Самой наибольшей проблемой этого большого парня был его мозг размером с полмизинца. Я пытался ему это объяснить, но он меня даже не дослушал и стал бить по самому чувствительному месту - животу, который на тот момент был, между прочим, не в форме! Следовало бы сначала меня накормить, а потом уже делать отбивную! Что за отбивная без жира? Нет жира - нет отбивной. Нет отбивной - нет проблем. Да, какая жалость, что она, переходя на зелёный цвет, нечаянно задела сий драгоценнейший объект, за что и ощутила на себе силу чуть ли не всех норвежских богов вместе взятых. Честное слово, я думал, мои кишки послужат для этого дибила материалом для вязки шали... Хм, интересно, а вдруг байкеры - это общество интеллектуалов-домоседов, вяжущих шали и пончо? А вся эта вандалистическая и насильственная деятельность является прикрытием. Кроме того, они так свято хранят свои идолы - мотоциклы - что аж завидно иногда становится! Уверен, если бы кому-то из них предложили стать президентом, то он бы выбрал свой путь, свою судьбу, свой байк! Хороший обманный манёвр, я вам скажу! Не каждому дано до такого додуматься. Ведь подобная психологическая атака настолько влиятельна, что мы даже не замечаем как поддаемся ей.
    Стоп. Мне послышалось, или Ваня только что что-то про любовь говорил?
- Влюбленные или увлеченные друг другом люди могут обходиться без слов, так что твоя проблема... Не такая уж и проблема.
     Боже мой, я влюбился в Кевина! Не рано рассылать приглашения на свадьбу? М?
     Америка яростно просверлил русского взглядом, что аж тарелки с ложками затряслись на столе! И восстал Дьявол из Ада, но, как оказалось, он просто перепутал дату с истинной датой апокалипсиса.
     Кстати, а вы верите в конец света?
    Ты только представь меня в платье! В белом, пышном, с кружевами, где дофига кринолина, так любимого всеми девушками из типа "ми-ми-ми"! А еще у нас будет большой свадебный торт, со вкусом рыбы. Люблю рыбу. А особенно суши. Лосось вполне подойдет, думаю, будет неплохо. Весь торт будет украшен рыбой. И фигурки тоже будут из вырезанных мастерами плавников и чешуи! Я буду Добрыней Никитичем, а Кевин - змей Горынычем! А нет, эту роль я лучше отведу Ване. Иногда он бывает таким нервным, дыхание резко учащается, на губах мгновенно появляется эта фирменная улыбка из серии мясного производства, дрожь пробирает до костяшек, душа уходит в пятки, сердце - в шлепки. И так далее все по хорошо изученному сценарию. Хотя, иногда он меняется, потому что никогда не знаешь, когда ты снова умрешь. Сегодня или завтра? О, да Россия самый настоящий смерть с косой. И тем не менее, лицо его так и не меняется. Что же делать? Джонс, думай, думай!
    Америка метнулся к ноутбуку и стал думать над тем, что же сказать.
Малыш..не, явно не малыш...котик? усов не намечалось вроде как. Морж? Стоп, при чем тут морж? Моржи живут в холодном море! Ну или где там еще они обитают... Пусть будет Ваней. О, я гений! - американец быстро напечатал обращение что-то вроде "Ваня, я тебя ни за что здесь одного не оставлю. Я тебя заразил, я тебя и вылечу."
    Монитор был обращен к лицу Ивана. Проникновенным взглядом Америка прожигал очертания лица русского: его пушистые ресницы, тонкие губы, небольшие морщинки, обнаруживающие легкое переживание за что-то и огорченность. А так же было жутко тепло - от кружки чая веял в сторону блондина почти горячий пар, так хорошо согревающий и успокаивающий.

You spin my head right round, right round
When you go down, when you go down down
- Упустишь свое счастье - меня не вини, - Ваня пробурчал это себе под нос, как будто на что-то обиделся или...он смущен? О, нет, нет, нет! Этого не может быыыть!
    Господи, Альфред, и о чём ты только думаешь! - мысленно отругал себя американец и отложил компьютер в сторону, на полку. Нажав пару клавишей, он включил плеер и облокотился спиной о стену. Заиграла песня Элвиса Пресли - "Pretty Woman" - довольно известная композиция половине земного шара точно. Но Альфред её любил, она успокаивала и здорово поднимала настроение.
- Тебе делать? - Джонс невольно вздрогнул от заданного вопроса, но, похоже, русский и не собирался ждать его ответа, сразу начал копошиться в ящиках и возиться с заварочным чайником.
    Стало как-то резко неуютно, для Альфреда редко кто-то готовил чай.
    Ох, сваливать пора! Мне не по себе как-то.., - встряхнувшись, Америка развернулся и уже собирался пойти в комнату, посмотреть телевизор, как его, ловко поймав за капюшон кофты, быстро вернули обратно и посадили за стол.
    Чёрт. Что это было? - не сразу сообразил Альфред, затравленно оглянулся и посмотрел на кашеварившего что-то Ивана, - ...я попал..да?
    Кончики пальцев начало слегка морозить. Брагинский стукнул чем-то железным по столу, вероятно это был фильтр, и снова что-то достал из ящика.
    Х-хооолодно..., - Джонс активно растирал ладони, - наверняка от него веет. Может одеколон у него такой - с запахом "морской бриз" или "после дождя"? Это как у освежителей... Да не, не. Я помню отлично его запах - он не пользуется одеколоном. Максимум ароматный гель для душа. Хотя, какой там гель, когда и так всё продувает? А он вообще - теплый?... После этой ночи могу точно сказать, что да... О чём я только думаю..., - осмотрев фигуру Вани с ног до головы, блондин нахмурился и отвел взгляд, - какого фига я на него пялюсь?
    Америка не успел придумать оправдание на заданный самому себе вопрос, как перед ним оказалась большая кружка с чаем.
    И он, подняв полные благодарности глаза на несомненно хорошего семьянина и домохозяина - Ивана, отметил для себя, что что-то не так. Нельзя было назвать Ваню озабоченным чем-то, но он о чем-то думал. Взгляд проследил медленно двигающуюся фигуру Брагинского к окну и перешел на кружку чая.
Ну и почему ты такой молчаливый? Что я не так сделал? - ложка лениво закружила в горячей жидкости, - почему мне так сложно понять тебя? Всю жизнь сложно... Всю жизнь зациклен на себе, своих проблемах... Великовозрастный подросток! - пальцы понемногу стали согреваться. Горло обжег вкусный чай, но американец это терпеливо стерпел. Глазами уперевшись в спину России, он подумал о том, что неплохо было бы хоть что-то сказать.
    Тихо прошагав путь из кухни и обратно, Джонс подошел сзади к Ване и накинул на плечи махровый плед. Затем подоткнул от чего-то дрожащие руки этим же пледом и положил свою голову ему на плечо.
- Спасибо..., - удалось выдавить из себя Альфреду и сразу же замолчать. Шептать оказалось очень больно.

You shot me down like everyone
'Cause everyone's replaceable
When you're just so incapable
Of getting past skin deep
    Альфред Джонс смотрел в окно.
    Почти бархатный голос заставил американца нутром прочувствовать каждое слово столь внезапной благодарности, отчего тело пробрала мелкая дрожь и руки невольно сцепились в кольцо на талии Ивана. Это для того, чтобы унять дрожь, чтобы просто успокоиться. Но не прошло и полминуты, как последовала следующая "атака" - щеки мягко коснулись алые губы русского.
    Альфред смотрел в окно и никого не трогал. До этого самого момента.
    Он не стал интересоваться тем, что же сейчас, черт подери, было, так как нет смысла - он проиграл.
А мне-то что делать, ты подумал? Нет, не подумал... Ведь иначе ты бы знал, что от такой нежности сносит крышу, - нехотя Альфред всё же отстранился от России, - и не только...
    Он глубоко вздохнул, чувствуя во всем теле напряжение и некоторую усталость, прошел в большую комнату и распластался в кресле, протягивая ноги под журнальный стол, чтобы было как можно удобнее. Не прошло и нескольких секунд, как лицо скрылось за широкими ладонями.
    В воздухе стойко застыл запах остывшего кофе и алых роз. Джонс был не дурак, он слышал, как Иван тихими шагами идёт к нему, всё ближе и ближе.. Непонятно только - зачем?
Я даже рассуждать на эту тему не хочу..., - Джонс тяжело выдохнул и убрал правую руку, дабы посмотреть на Брагинского, - ну и чего ты стоишь? Чего ты смотришь? Я ведь сейчас не сдержусь..уйди..уйди, пожалуйста...
    Чувства нахлынувшие на Альфреда сравнимы с любопытством ребёнка, жаждущего новых приключений, новых материков, заливов, островов. И Иван - был одним из этих самых открытий. Неизведанный и совершенно непредсказуемый, его единственный и неповторимый враг. Сколько же ты хранишь в себе секретов? Сколько утеряно тобою счастья и ярких улыбок? На что ты способен?
    Всё это оставалось и до сих пор остается под завесой тайны, которую Америке, увы, не по силам открыть.